Софья Александровна не смогла устоять перед преле­стью тобольской резной кос­ти, которую завезли в один из магазинов Уфы, купила сразу на  150 рублей.

Благодаря этому случаю больше двадцати лет расска­зывает Софья Александровна Нуриджанова о народном прикладном творчестве в тру­довых коллективах, и не толь­ко рассказывает, но и горячо пропагандирует в печати не­обходимость знать, понимать и почитать работы народных мастеров, национальные мо­тивы в современном приклад­ном искусстве. Впрочем, и без этого курьезного случая, Ну­риджанова пришла бы к се­годняшним своим рубежам, потому что она из породы людей, которые не умеют наслаждаться прекрасным в одиночку. Мысль о том, что открыла для себя самобыт­ный мир народных художе­ственных промыслов, мудрую и наивную прелесть работ безвестных мастеров из Загорска и Палеха, Жостова и Хотькова, а другие ничего этого не знают — гложет ее.

«Знать свое народное искусство — долг каждого. Но даже в шко­ле дети почти ничего не знают о русских умельцах, кроме того, что такие были еще в Киевской Руси. Может быть, кто-то считает, что эта тема недостаточно акту­альна? Но многим ли известно, что почти во всех столицах мира есть «русские» магазины, где на­шу культуру и искусство пред­ставляют изделия народных мас­теров. На всемирной выставке в Брюсселе золотые медали присуж­дены не только заводам, кон­структорским бюро, колхозам, но и мастерам-умельцам из разных уголков России. Сейчас башкир­ские сувениры из капо-корня идут чуть ли не во все страны мира…» — вот такими страстными были первые «атаки» Нуриджановой в газетных выступлениях на тех, кто по лености, ограниченности или загруженности забывает о своих истоках.

«…Открываю дверь: несколько рабочих стучат костяшками доми­но. Жуют бутерброды, запивая молоком. Нет, тут меня не ждут. Я приехала читать лекцию о народном прикладном искусстве в 20-й цех Уфимского нефтеперерабатывающего завода им. XXII съезда КПСС. Всегда приношу на лекцию полную сумку вещиц из своей коллекции: занятные деревянные игрушки, матрешки, тка­ные полотенца, расписную деревян­ную посуду. Молча вынимаю и ставлю их на стол. Стихают уда­ры костяшек. Людей захватывает прелесть и красочность поделок, лекция начинается…» И так каждый раз. Собираются на её лек­ции вразвалочку, а расходиться — не хотят! Яркий и такой понятный талант народных умельцев в соче­тании со страстным, образным сло­вом самой рассказчицы захваты­вают в плен любую аудиторию.

Сегодня у Нуриджановой большой отряд последовате­лей. Кто-то, довольный, несет в свою коллекцию празднич­ную хохломскую вазу, неко­торые со своими детьми при­ходят в дом к Софье Алек­сандровне, чтобы «потрогать» башкирские тканые полотенца, жостовские подносы, хитрые богородские игрушки, увидеть самую знаменитую матрёшку из   Полхов-Майдана.

Несколько лёт назад у под­руги на телевизоре Софья Александровна увидела не­обычную салфетку, оказалось, это концы башкирского тка­ного полотенца, сшитые вме­сте. С этого дня началась у Нуриджановой особенная лю­бовь к башкирскому народному творчеству. Она отпра­вилась в только что образо­вавшееся художественное объединение «Агидель». По­знакомилась с ведущими ху­дожниками Ю. Игнатьевым, В. Решетниковым, В. Шутовой, 3. Гайслер, с их идеями со­здать свое, национальное при­кладное искусство на искон­но башкирских мотивах.

В ту пору в «Агидели» гна­ли «анютку»—вышивали цве­точные мотивы, довольно кра­сивые, но не имевшие ника­кого отношения к башкирским геометрическим орнаментам и традиционной башкирской вышивке. «Причем тут «аню­тины глазки»? — спрашивала Нуриджанова со страниц газет художественный совет объе­динения, Министерство мест­ной промышленности. Она го­рячо защищает высокохудо­жественные образцы башкир­ских прикладников, которые давно получили признание на выставках страны и раскупаются в Англии, Швеции, Франции — а в родной Уфе никак не могут найти широкий путь к покупателю. Было несколь­ко выступлений С. Нуриджановой в местной и централь­ной печати.

В объединении теперь про­изошли изменения: для рек­ламы изделий был создан салон-магазин, лучшие работы мастеров стали экспониро­ваться на выставках, сократи­лись отвлечения художников на несвойственные им рабо­ты, стали ездить в этнографи­ческие экспедиции.

Несколько лет Нуриджанова была членом художественного совета и доброй помощницей начинающим мастерам. Когда Вера Мефодьевна Шутова со­здала свою башкирскую мат­решку, она пришла за советом к Нуриджановой, как же на­звать эту красавицу? «Конеч­но, Марьям!» — воскликнула Софья Александровна. Так и окрестили. На ВДНХ СССР Марьям в национальном баш­кирском костюме получила диплом.

Как велика была радость, когда в 1981 году впервые в практике объединения «Агидель» открылась персональная выставка замечательного ху­дожника Василия Андреевича Решетникова. Но, рассказы­вая о самобытности его твор­чества в «Вечерней Уфе», Софья Александровна с тре­вогой напоминает: далеко не всё, сделанное мастером, со­хранилось, а иные высокоху­дожественные образцы так и не тиражируются…

Страстная         почитательница башкирского народного твор­чества, Софья Александров­на ни одной выставки не про­пустит и обязательно отклик­нется на такое событие дель­ной статьей. Осенью про­шлого года проходила респуб­ликанская выставка произве­дений самодеятельных худож­ников и мастеров народного творчества в Центральном за­ле Союза художников БАССР. О ковроткачестве и вышивке башкирских мастериц со стра­ниц «Вечерней Уфы» рас­сказала С. Нуриджанова. И сотни посетителей выставки были ей благодарны.

В своё время Софья Алек­сандровна сделала немало, чтобы самобытные работы башкирских ковровщиц и тка­чих попали в поле зрения Дома народного творчества. В 1973 году ей довелось бы­вать в Альшеевском районе. «Удивительная картина откры­лась мне, — рассказывала она позднее в статье «О чебенлинских паласах и заботах мастериц», — ткут или старые женщины на седьмом-восьмом десятке, или молодые: Разифа Абдуллина, Гульсум Кари­мова, Фаузия Раянова… Альшеевский район — старинный центр башкирского ковроде­лия». Но, как выяснилось, ни одна из мастериц не участво­вала в выставках. Даже сами чебенлинцы не представляли, каким обладают богатством.

С. А. Нуриджанова все эти годы работает учительницей русского языка и литературы в школе рабочей молодежи № 26. Учит рабочих треста «Башнефтехимремстрой» лю­бить литературу, понимать прекрасное. Это даётся не­просто. Ученики ее приходят за парту после трудового дня, и хорошо, если на уроке по­веет чём-нибудь свежим, не­ожиданным. Так, «для улыб­ки» Софья Александровна приносила на урок о баснях Крылова богородские игрушки и хотьковские скульптуры из животной кости (цевка).

Подобных маленьких не­ожиданностей за год набира­ется немало. А если приба­вить, что народному творчеству Софья Александровна посвящает и свои классные часы, то становится ясно: так, исподволь, она развивает эс­тетическое восприятие своих учеников, учит их уважать та­лант народа. Вчерашний паре­нек из башкирского села, приехав в город, отпарывал вышитые концы тканного ба­бушкой полотенца и прятал в дальний угол чемодана, что­бы не смеялись ребята из общежития. Сегодняшние ученики Софьи Александров­ны, приезжая на каникулы к родителям, выпрашивают у них старинные башкирские пе­редники и полотенца и, бе­режно завернув, везут в город — для выставки.

Вечерняя Уфа. Рубрика «Наши авторы». 1985, 4 мая.